Опубликованные тексты авторов

     Натуля не любила хореографию. Она вздыхала, дула щёки, супилась, накручивала тонкие светлые волосы на указательный палец, морщила лоб и тыкала мне в нос тёплым ртутным градусником: 36 и семь — это, вообще-то, серьёзно. Страданья она преподносила со вкусом, выдерживала все необходимые паузы, придумывала новые ходы. Брала измором.       Неудивительно, что мы опять опаздывали.Подробнее

             Если поплачешь Если поплачешь, то немного отпустит, Меня и тебя они нашли в капусте, Что делать с нами они не знали, И первым делом нас наказали.   Из нашей кожи — платье Манижи, Ничего-ничего, there-there, тише-тише. А ты помнишь сказку «аборт»? «А потом моя мама меня убила», А нас с тобой мама наша любила.Подробнее

                            *** Это лето, наверно, совсем не заметишь. Хоть и зелень повсюду: от поля до крон. И предчувствия нет, что куда-то уедешь Или вдруг не вернёшься с чужих похорон.   Только вмиг прилетит и ужалит внезапно Золотисто-каштановый кончик листа. До свиданья, сегодня. Да здравствует завтра. Ты родился потом и погибнешь вчера.Подробнее

                      *** Холодно, сонно на тихом дворе, окна домов в неземном серебре, небо над миром легко и бескрайне, будто овеяно сказочной тайной.  В зеркале полузабытого льда видится мне голубая звезда.  Снег укрывает пространство земное, мы обретаем премудрость покоя.  Всюду огни – не понять, почему.  Тайна, раскройся лишь мне одному.Подробнее

                               *** Я спичкой бережно зажгу свечу-старушку. Запляшут блики на стене, дразня друг дружку. И вспомню детские года в большой квартире, Когда с незваной темнотой меня мирили Игрой в "Слова" и "Города", стихом, частушкой, Секретом, сказанным тогда тайком на ушко.Подробнее

     Радостный день. Сижу я спокойно дома, компот смородиновый попиваю. В это время стук в дверь. Хороший такой, звонкий. Так могут стучать только добрые друзья. Подхожу, открываю. На пороге Петька, старый приятель по дачному посёлку. Давно мы с ним не виделись. Вот так встреча.  - Здоров, - говорит он мне, - чего ты тут сидишь, томишься в четырёх стенах. А ну-ка давай со мной в лес.  - Куда это? – недоумеваю я, - чего удумал?Подробнее

Голова      Ночью остров Канта совсем не тот, что днём. Местный житель сюда не сунется, обойдёт почём зря. А вот заезжий аль залётный, тот может попасть впросак. Хотя власти и стараются. Вон, подсветили всё кроваво-красным, каждую паутинку обозначили: не надо, дорогой гость, не суйся сюда по ночам.      Нет, может и повезти. Ходили, вернее, пробегали, знаем. Да и то, со дня ещё просто островные антитела чуток вырабатываются.Подробнее

     Вот у меня спрашивают: а есть у Зауголья свой замок? А я всегда отвечаю: это у Замка есть своё Зауголье!      Ямка та была ямка что надо – ямище. И появилась она рядом с домищем — высоким, серым, но примечательным. У дома того были странные окна: на первом этаже их вообще не было, на втором красовалось малюсенькое, на третьем побольше — и так по возрастающей до небес. Ну, или до десятого этажа, если быть точнее.Подробнее

Посвящается Екатерине Блиновой. – Ну что, принёс? – спросила Мизга, вцепившись глазами в ловца теней. – Принёс! – коротко ответил он и, подумав, добавил: – Только вот на меня по дороге нелюдь напал, а ты знаешь закон: чем больше возни, тем больше плата.      Тенело̀в снял изодранную куртку и бросил на спинку стула. На измождённом лице просияла улыбка. Он устало хмыкнул и сел напротив Мизги. – И чего тебе так кафешки нравятся?Подробнее

***       Маленькая птица резво пролетела над водной гладью. От быстрых взмахов крыльев появился небольшой водоворот. Силы были на исходе, воробушек устало дрожал и торопливо летел к берегу. Сердце вырывалось из груди.        Перья засеребрились. Тепло разлилось по телу, унося усталость. Крылья затрепыхались чаще, неся птицу к берегу. Воробушек преодолел край озера, перья вспыхнули и осыпались. На влажном песке сидел мальчик, качаясь из стороны в сторону.Подробнее

     Человеком я вышел не очень — голубиных супов не варил.      Не то, что мой дед. О, вот мой дед, вот это да! Как только увидит голубя, так к нему подпрыгнет, глазом глянет — и всё, готов голубок, сам порхает к нему на обед. Я этого, конечно, не видел, но уж больно хорошо дед рассказывал, сверкая своим золотым резцом. Все смеялись, когда дед хватал меня, как того голубка. «Ну и выдумщик!» А я деду верил. Разве такое выдумаешь?Подробнее

     С самого рождения я смотрел только на одну из них – ту, которая подарила жизнь. Ту, что была равной этому миру во всех его измерениях и размерностях. Ту, что в начале Всего была темна и пуста, как вселенский космос, а после дала спокойствие и теплоту. Она была для меня всем – счастьем, страхом, блаженством, радостью, грустью, тишиной, морем, ветром, сырой землей. Ничто даже на йоту не могло сравниться с ней. Безоговорочная скрижальная любовь.Подробнее

     Вот и все. Это был последний рейс. Теперь мы едем в депо. Без остановок, без пассажиров, без надежды. В эту новогоднюю ночь заканчиваем на два часа раньше, чем в прошлом году. Может быть, этих двух часов ей бы хватило, может быть, она бы успела, даже если б не успела, я б задержался, я б остановился, заглох бы посреди маршрута, если бы только знал, что она придет. Если бы была бы эта пара часов, но их нет. Ее нет.Подробнее

Посвящается Евдокии Михайловне  Павловой (Мелентьевой) (1923-2020). Двоюродной прабабушке. Труженику тыла.   Всё впереди      В лавке, где собраны товары для рукоделия, висели самые разные полотна, приковывающие взгляд сочетанием цветов, пёстрым узором и блеском. На полках были разложены пуговицы, ленты и кружево — всё то, что потрясающе завершит любой наряд, передаст особенности его обладательницы.  — А такая подойдёт?Подробнее

И мысль бесплотная в чертог теней вернётся. Осип Мандельштам   1      В жару он расстёгивал верхние пуговицы своей сорочки и тогда примечали у него на шее замкнутую борозду лилового цвета, с какими покачиваются эшафотники на ратушной площади. Бедняга видать приладил верёвку к ветке, сел на неё верхом, просунул голову в последний хомут, свалился – и был таков. Да ведь, как известно, неприкаянную душу петлёю не придушишь.Подробнее