2 место в номинации «Поэзия»-2022 (категория 25-35 лет)
Павел Барановский
Поэзия
12+
***
Это лето, наверно, совсем не заметишь.
Хоть и зелень повсюду: от поля до крон.
И предчувствия нет, что куда-то уедешь
Или вдруг не вернёшься с чужих похорон.
Только вмиг прилетит и ужалит внезапно
Золотисто-каштановый кончик листа.
До свиданья, сегодня. Да здравствует завтра.
Ты родился потом и погибнешь вчера.
Потому что судьба не часы, а рулетка,
И мы шарики в ней, просто чья-то игра,
А в цветах казино растворяется лето,
И проходят года не по росту числа.
И сегодня тебе, может быть, девятнадцать.
Завтра выпадет восемь, затем шестьдесят.
В настоящем, увы, невозможно остаться,
Когда время бежит то вперёд, то назад.
Не догонишь никак, не простишься, не встретишь...
Яркий солнечный диск поглощён синевой.
Это лето, пожалуй, совсем не заметишь
Может вовсе и не было с нами его?
***
от жизни половой до смерти потолочной
прямая метра три и тонкости иглы.
записывал любовь, а мой корявый почерк
ломился за поля и лез во все углы.
учили тесноте, единству стихоряда
и плавать в междустрочье хотя бы кое-как.
я рисовал любовь, но не заметил взгляда
с большого расстоянья, что в мёртвых языках.
то в пепле, то в пыли предвечные скрижали.
ну, сколько стоп в стихе? смотри не прогадай.
я на своих двухсложных пришёл. меня не ждали:
приветливый гудбай, послышалось don't die.
окей. не провожай. три строчки до вокзала.
телесные долги долготам не чета.
я осаждал любовь, но стал её вассалом,
и не клянусь уже, а кланяюсь читай
***
Ты ведь помнишь, как мы собирали каштаны?
Копошились всё утро в колючей траве.
Может лишь потому мне приятны осенние штампы
и палитры цветов на знамёнах рассве-
та. Ты помнишь безлюдный, затерянный город,
где помимо ветров не слыхать ничего?
Может лишь потому различаю твой голос
в тишине серых дней и в порыве шальном.
Ты ведь помнишь, любили гулять мы по лужам
и спускаться к волна́м, чтобы чуть погрустить.
Может лишь потому я теряюсь на суше,
море льётся из глаз, шторм бушует в груди.
Я закончу писать и приду, как нежданный
гость, туда, где остался навеки рассвет.
Там сейчас, как в тот раз, опадают каштаны,
Ты один их находишь в прозрачной траве.
Я вернулся, отец. И уже не во сне.
Родственные души
Не любовь, но любопытство.
Будто шорох павших листьев,
будто шёпот волн прибрежных.
Нежность.
Не предчувствие – предчувство.
Столь безоко, сколь безустно.
Точно рассекает воздух
поступь.
Полусны, полунамёки,
но без вечной подоплёки.
Словно зеркала природы.
Оды.
Не костёр – головки спичек,
заключённые в кирпичик
из советского картона.
Кто мы?
Не пираты – пилигримы,
убежавшие с равнины.
Презирающие сушу
Души.
***
шёл человек из магазина,
понурив голову к плечу.
его пронзали и пронзили
крупинки града,
то жемчу́г.
сиречь небесная валюта
упала наземь и в цене.
и ни амброзии, ни брюта
похоже, не видать
тебе.
неважно где – равнины, выси,
дышать недёшево везде.
и всякий метеозависим,
крылат и наг в своей
беде.
не застрахован от инфляций.
и через скорби, ад и быт
шёл человек и растворялся.
быть может, ан… не может
быть
From Svetlogorsk with love
Светлогорская музыка.
Морелесные терции.
Здесь рождаются музы
чуть ли не по инерции.
Хоть и в город врываются
звуки пошлые, резкие,
а пространство сужается,
слившись в буйный оркестр,
всё равно слышишь облако,
перелётное творчество
и тот дом, у которого,
видно, прусское отчество.
И в том доме заброшенном,
что снесут под сурдинку,
в такт колышется прошлое
и солирует скрипка.
Жили люди. Уехали.
Разошлись кто куда,
но оставили эхо,
может быть, навсегда.
Правда, тише мелодия,
чем катрен сочинителя
и тем более оды
То курорту, то кителю.
Но не справятся гулкие
песни ветра и площади
ни с домами-шкатулками,
ни с еловыми рощами.
Это родина музыки
светлогорской, поэтому
здесь рождаются музы...
но уходят поэты.
Поглядят на звезду.
И умчатся в Москву.
2:45/2:50
Два сорок пять. Ворочаются мысли.
И сон бежит из глаз твоих слезой.
Четыре буквы или слово «если».
Безжизненное, словно сухостой.
Ты будто бы в мертвеющем полесье
очнулся, и тебя бросает в дрожь.
И ты берёшь коричневые листья,
деревьям их с мольбою подаёшь
Но то не сон, и яви не белее.
Больнее, право, вне земной оси.
Отпавшее, шершавое, былое
ты так ретиво хочешь воскресить.
Два пятьдесят. Безжалостно и скоро
сгорает день, а ночь длиннее лжи.
Кто видел свет, крылатым был Икаром.
И ты уже летал, теперь лежишь.
Под слоем снега
Я здесь потерянный янтарь,
Что был в плену, бежал из плена
Танцующего ожерелья
На шее миссис Л’Этуаль.
И да хранит меня январь
В сугробе голубом и белом.
За что же ты, морская пена,
Тогда оставила меня?
На безымянном берегу,
Где время вечности боится,
Где люди, восхищаясь птицей,
Уже планируют рагу.
Мой ангел, я так не могу.
Но сохрани, не дай разбиться.
***
Во дворе пробуждаются тени,
Собирают охапки гвоздик.
Я надеюсь, и мы будем с теми...
Но не в этот, пожалуйста, миг,
Когда здесь, в городке надпечальном,
В окруженьи святых голубей
Золотая листва обвенчалась
С сединой переулков, аллей.
Скоро солнце покроется пеплом
И придёт белоснежная тень,
Но ворвётся и музыка в белом,
Лишь тогда я готов улететь.
А пока ещё виден де-факто
Изумрудовый почерк земли,
Пусть в грязи, пусть в морщинах асфальта,
Я хочу почитать. Извини.
***
хо превращается в ох
ха переносится в ах
если ты чувствуешь вздох
сердца в дрожащих руках
хе превращается в эх
хи переносится в ich
так растворяется смех
и начинается стих
а как закончат стихи
сразу изменится слух
ich приспособится к хи
who переплавится в ух